Я – инквизитор - Страница 2

И все-таки лучше бы их не было…

Ласковин миновал продавца полузанесенной снегом картошки. У грязных мешков возились две женщины, отбирали картофелины покрепче.

«Бедняги»,– подумал Андрей, имея в виду и женщин, и продавца. Интересно, будь этим троим известна его ситуация, что бы они подумали о нем?

«Скорее всего, ты просто дурак,– сказал ему пять дней назад сэнсэй Слава Зимородинский.– Но возможно, это Судьба дарит тебе шанс стать мастером».

Да уж, есть шанс. Шанс приобщиться к числу неопознанных трупов. Во имя справедливости. Одно утешение: он сам поднял стаю и сам пустил ее по своему следу. Правда, когда он это делал, то был подсознательно уверен, что выживет. Сейчас такой уверенности больше нет. Но пока Андрей Ласковин жив – счет в его пользу.

ТОО «Шанкар». Девять зашторенных окон. Навес на шести колоннах. Под ним – крохотная автостоянка. Так и есть! Одна из трех припарковавшихся машин – черный джип «чероки». Там, на Мастерской, Ласковин не сумел разглядеть его номера, но наверняка номер тот самый. Глядя на основательный зад «чероки», Андрей ощутил неприятную пустоту в животе. И одновременно возбуждение-подъем.

Андрей медленно проковылял мимо автостоянки. Из нутра «чероки» доносилась жизнерадостная попса. Сквозь заднее окошко джипа смутно просматривался силуэт человека. Две другие машины были пусты.

Свернув за угол, Ласковин зашел в первый же подъезд, проглотил таблетку болеутоляющего и присел на подоконник. Выждав минут десять, он вынул из кармана плаща «трофейный» пистолет («Carl Walter Waffenfabrik Ulm/Do, Modell TPH Cal. 6.35» – было выбито на его корпусе) и переложил его в левый карман куртки. Пистолет был небольшой, смахивающий на игрушку, но, как Ласковин уже убедился, достаточно смертоносный.

В обойме оставалось еще два патрона. «Помоечный» плащик Андрей оставил на подоконнике. Вряд ли кто-то польстится на ветхую тряпку.

На стоянке у ТОО ничего не изменилось. В джипе по-прежнему играла магнитола. Андрей присел у заднего колеса, выждал некоторое время, затем, пригнувшись, подобрался к правой дверце. Осторожно попробовал. Открыто.

– Ы! – сказал любитель музыки, когда ствол пистолета, из которого все еще попахивало порохом, уперся ему в нос. Сказал – и по собственной инициативе поднял руки. В правой – трубка мобилы.

– Положи,– сказал Андрей.– Уронишь.

– Не убивай меня,– почему-то шепотом попросил «тоболец».

Ласковин взял его свободной рукой за мягкое теплое ухо.

– Сколько ваших внутри? – осведомился он.

– Слушай, не стреляй, ладно?

– Я о чем-то спросил,– напомнил Ласковин, выворачивая ухо градусов на сто двадцать.– Не шевелись, не надо! – предупредил он дернувшегося и зашипевшего от боли бандита.– Сколько ваших внутри? – И ткнул стволом в ноздрю «тобольца».

– Т-трое…– выдавил любитель попсы.

Ласковин выпустил ухо и нанес бандиту аккуратный удар в челюсть. Трое – это для него, теперешнего, чересчур. Открыв левую дверцу, Ласковин выпихнул обмякшего «тобольца» наружу, отметив, что организм больше не реагирует всплеском боли на каждое движение. Часа на два Андрей снова человек. Правда, лучше не слишком напрягаться.

Двигатель джипа работал. Ключи на месте. Ласковин сдал назад, развернулся и выехал на проспект. На углу с Пороховской он свернул, и еще раз свернул на Среднеохтинском. Сделав круг, он остановил «чероки» совсем рядом с ТОО «Шанкар» и вышел. Не потому что собирался напасть с тыла – просто хотел забрать плащ.

Спустя десять минут он был уже возле «Новочеркасской», пересек мост и поехал по Синопской набережной. Мощные фары джипа ввинчивали в снежную муть снопы белого огня. Андрей сбросил скорость, замигал поворотником, высматривая подходящее место для парковки. Найдя его, проехал еще метров двадцать и выключил фары. Затем сдал задним ходом и остановился. Мотор глушить не стал.

Снова облачившись в плащ, Ласковин проверил содержимое бардачка: ничего интересного. Тогда, не включая ни фар, ни габаритов, Андрей плавно тронулся и направил «чероки» в нужное место: туда, где гранитный парапет разделялся и обледеневшие ступени с двух сторон спускались вниз, к воде. Джип встряхнуло: два колеса выскочили на тротуар. Андрей нацелил «чероки» в проем, открыл дверцу и, оберегая раненый бок, выпрыгнул наружу. Джип нырнул в проем между барьерами и полетел со ступенек, с душераздирающим визгом скребя корпусом по стене. Скатившись на залитую водой площадку, «чероки» по инерции развернулся и врезался «скулой» в противоположную стену. Отрикошетив вправо, он выскочил на лед, проломил его и, завалившись набок, медленно ушел вниз.

Гибель его прошла незамеченной. Водители редких машин, проносившихся у Андрея за спиной, были больше озабочены тем, как бы что-то увидеть сквозь размазанную очистителями по лобовику снежную кашу. Прохожих и вовсе не было.

Ласковин, опершись на парапет, посмотрел на черную дыру, пробитую тяжелой машиной, и усмехнулся. Итак, еще одно очко. Последнее? Сколько «быков» рыщет сейчас по городу, стремясь отыграться? Андрей еще раз посмотрел на черную воду и подумал: а стоило ли выпрыгивать из джипа?

Да, стоило. Выпрямившись, Ласковин поправил капюшон и двинул обратно. Вернулась боль. Угнездилась в затылке, в боку, в одеревеневших ногах. Очень хотелось горячего. Чаю. Или кофе с коньяком. Крупный липкий снег медленно оседал на голову и плечи. Темнело. Хотелось спать…

Глава вторая

В двадцать девять лет Андрей Ласковин стал полностью свободным человеком. Во-первых, от него ушла жена. Во-вторых, он бросил свою основную работу, превратившись в гражданское подобие «солдата удачи».