Я – инквизитор - Страница 79

К оглавлению

– Легонько, Ласка!

– Валяй!

– Ты что, крестился? – спросил Шиляй, пока обменивались расслабленными ударами.

– А что?

– Да крест на тебе!

– Нет. То есть крещеный… с детства. Крест друг подарил.

– Я вот думаю, может, и мне креститься? – сказал Шиляй.

– Тебе? А ты разве не еврей? – удивился Ласковин.

– Нет,– Шиляй рассмеялся.– Я грек. Наполовину. А какая разница?

– Никакой,– сказал Ласковин.– Надумаешь – скажи. Помогу, если в православные.

– Я же грек! – засмеялся Шиляй.– Договорились. Ну, Ласка! Голову прикрывай! – крикнул, еще раз достав Андрея.– Форму теряешь!

– Жизнь засосала!

– Слыхал, слыхал! Имей в виду, у меня место начальника транспортной группы освободилось. Не хочешь за хорошие деньги за кордон поездить?

– Пока нет.

– Ну смотри. Да смотри же! – Андрей пропустил в третий раз, встряхнулся и попытался подсечь Шиляя с обманным оицки.

Не вышло. «И впрямь форму потерял,– подумал он.– Или голова другим занята?»

Да, занята. Но не другим, а другой. Всеволожской ведьмой. С самого утра она «торчала» у него в мозгу. Как гвоздь в ботинке.

После тренировки Ласковин пошел к Финбану, благо пять минут пешком. Но электрички не ходили.

Будний день. Перерыв. Андрей отправился на угол, в кафе. Хотелось пить, и он купил литровый пакет яблочного сока. Еще взял рыбный салат и пару бутербродов. Не потому, что хотел есть, а чтобы потянуть время.

– Разрешите к вам присоединиться? – спросил женский голос.

Андрей вздохнул обреченно, но, подняв голову, обнаружил, что перед ним – почти знакомые. Девушки из «гусёвой» группы: «гимнастка» и грудастенькая, приглянувшаяся Митяю.

Он пожал плечами: присаживайтесь.

Не слишком вежливо, но Ласковин не был расположен к флирту. В данное время.

Девушки устроились напротив: минеральная вода, бутербродики с икрой, шоколадное мороженое.

– А можно вас спросить? (Грудастенькая.) Вы давно занимаетесь каратэ? Лет десять, наверное, судя по тому, что мы видели?

«Судя по ушам и по яйцам, этому зайцу уже лет двести!» – сказал Фурманов Василию Ивановичу, изучив осла.

– Больше.

– А ваш соперник? Такой большой? Он, наверное, еще дольше? У него такие мощные удары, даже страшно становится!

Ласковин заметил, как вторая, «гимнастка», улыбнулась, не поднимая головы.

– А где вы работаете? – осведомилась грудастенькая. Ласковин посмотрел на ее руки: ногти, покрытые серо-зеленым (под покойника?) лаком, перстни, часики с самоцветами. Из-под песцовой шубки – зеленый пиджачок «деловой стиль».

– Нигде не работаю,– буркнул Андрей и посмотрел на часы. До поезда еще сорок пять минут.

– Я могла бы помочь.– Грудастенькая немедленно взяла покровительственный тон.

– Вряд ли.

Что-то слишком часто ему сегодня работу предлагают.

– Нет, правда! Молодой человек с вашими данными…

– Не люблю эмансипированных женщин! – сказал Андрей.– Спину можно отлежать!

«Да заткнись ты, наконец!»

Грудастенькая заткнулась. На пару секунд. Задумалась: то ли ей обидеться, то ли сделать вид, что удачная шутка. Выбрала второе и засмеялась, как механическая игрушка: ха-ха-ха!

– А какие женщины любят вас? – спросила «гимнастка».

У нее был негромкий, неожиданно «взрослый» голос. Без кокетства. Сначала Андрей решил, что ей лет восемнадцать, но теперь понял, что ошибся. Лицо озорного мальчишки, погруженного в свои мысли. Короткая стрижка. Ласковин больше любил длинные волосы, но этой девушке шло. Он взглянул на ее руки. Руки и шея говорят о женщине то, чего не узнаешь по лицу.

Крупные кисти, длинные пальцы, одно-единственное колечко на среднем правой руки. Не замужем? Простое колечко с алмазной пылью. На суставах красные пятнышки – от отжиманий. Кожа гладкая, тонкая, с остатками летнего загара. Ногти тоже гладкие, блестящие, без лака. Розовые. Здоровая молодая девушка.

– Меня зовут Наташа.

Андрей в первый раз встретился с ней взглядом. Глаза у Наташи оказались – не оторваться. Удлиненные, черной синевы. Невероятные глаза.

«Эй,– одернул себя Ласковин.– Два шага назад!»

– А я Вероника! – сообщила грудастенькая.– Хотите знать, сколько зарабатывает у нас энергичный рекламный агент?

Ласковин ее не слушал. Секунду назад за столом сидели три человека. Теперь – двое и одна.

Вероника продолжала чирикать.

«Сейчас я возьму ее за руку,– подумал Андрей.– И мы…»

Но он медлил, и рука отодвинулась.

– Так что вы о нем скажете? – во второй раз, повысив голос, спросила Вероника.

– Что? О ком?

– О нашем тренере. Он хороший тренер? А то платить такие деньги за непрофессиональную работу…

– Вы платите,– усмехнулся Ласковин,– значит, вас устраивает.

– А вот вас бы такое устроило?

– Нет.

– Почему?

– У меня другой стиль. («С тебя коньяк, Гусь!»)

– У вас другой уровень,– заметила Наташа. Она не спрашивала, просто отмечала факт.

– Меня зовут Андрей. (Дурак!) Вы гимнастка, Наташа?

– Нет. Сейчас – нет. Я занимаюсь танцами. Современными танцами.

– Танцуете?

– Немного. В основном преподаю.

«Ей наверняка больше двадцати пяти»,– подумал Андрей.

– А зачем каратэ?

– Надо же уметь себя защитить.

– Да, да! – тут же вмешалась грудастенькая.– Сейчас это, знаете, крайне необходимо!

«Господи,– подумал Ласковин, глядя, как Наташа ест мороженое.– Что же это за время, если такой девушке приходится защищать себя самой!» – «Нормальное время! – ответил он сам себе.– Жизнь жестокая, а защитники… себе дороже!»

– …постоянно рискуешь нарваться на грубость. Гегемон…